Только будь со мной - Элис Петерсон

Здесь, наверху, я переносилась в совершенно иной мир. И он был великолепен.

19

Прошло три недели после поездки в Колорадо. Начался апрель. Мне позвонил Чарли.

– Кто это был? – спросила мама после того, как я повесила трубку и вернулась с Тикетом в гостиную.

– Чарли.

– Опять? – Папа раскурил очередную сигарету.

– И что он сказал? – поинтересовалась мама.

– Он спросил, не хочу ли я погостить в доме его родителей в Глостершире.

– Когда?

– На этих выходных.

Чарли собирался взять в пятницу выходной и поехать туда днём. Я все время улыбалась. У меня было такое чувство, будто мне достался выигрышный лотерейный билет.

Родители переглянулись. И я поняла, что сегодня вечером они будут шептаться об этом в спальне и придут к выводу, что это из-за Чарли в последнее время у было все время хорошее настроение.

Поезд остановился на одной из станций, и в вагон зашёл проводник, чтобы проверить у пассажиров билеты.

Чем ближе была остановка «Ханиборн», тем больше я нервничала. В моей голове роились сомнения. Поцелует ли он меня? Или он видит во мне только лишь друга? Может, мне стоило сделать первый шаг? Год назад я бы даже не сомневалась, но теперь всё было иначе. Я не хотела всё испортить, и, если что-то пошло бы не так, у меня не получилось бы по-быстрому смыться.

Будут ли его родители дома? Вдруг мы будем только вдвоём? Хочу ли я быть с ним наедине? Где я буду спать? Вдруг Чарли не сможет поднять меня на второй этаж?

– Расслабься, Кас, – прозвучал у меня в голове его голос.

Вернувшись из Колорадо домой, я часто вспоминала тот вечер, когда мы танцевали. Чарли проводил меня до моей комнаты, и я всю ночь спала с блаженной улыбкой на губах. Последний день мы провели вместе, катаясь по склонам. Потом Чарли сделал несколько снимков. У меня ком стоял в горле, когда мы прощались в аэропорту. Несмотря на то, что мы были знакомы всего неделю, Чарли удалось стать неотъемлемой частью моей жизни.

Я погладила Тикета по голове.

– Он тебе понравится, – сказала я ему. – И не беспокойся. Что бы ни случилось, ты для меня лучший парень на свете.

Стрелка часов приближалась к пяти часам. За окном моросил мелкий дождь.

Мне оставалось проехать ещё одну станцию, поэтому я нанесла немного парфюма на запястья, расчесала волосы и накрасила губы. После курса в Колорадо я постриглась, и теперь волосы едва прикрывали плечи. Для предстоящей поездки я купила кое-какие вещи в интернет-магазинах. Сейчас на мне были надеты узкие джинсы, сапоги на высоком каблуке и мягкая кожаная куртка. Фрэнки бы мной гордилась.

Я подумала о Саре. Она спрашивала, может ли она приехать в гости в Дорсет на пасхальные каникулы. Я почти ничего не рассказывала ей о Чарли. Я находила самые разные оправдания тому, что я почти перестала с ней общаться. Мы жили в разных городах; к тому же, она оканчивала колледж. И всё же мне казалось, мы обе знали правду: просто мы пускали нашу дружбу на самотёк и не делали ничего, чтобы восстановить наши отношения.

Когда поезд подходил к станции, на платформе я увидела Чарли. Он был одет в джинсы и тёмно-синий джемпер с закатанными рукавами. Когда большинство пассажиров сошло с поезда, работники вокзала установили для меня пандус, и я оказалась на платформе. Чарли наклонился и поцеловал меня в щёку, а потом погладил Тикета.

– Тикет, дай Чарли лапу.

Тикет поднял лапу для рукопожатия.

– Очень приятно, – сказал ему Чарли. – Как прошла поездка?

Он склонился, чтобы взять мой чемодан.

– Отлично.

– Чёрт возьми! – Он засмеялся, сделав вид, что чуть не уронил чемодан на землю. – Ты решила провести у меня неделю?

Я не призналась ему, что взяла с собой десять разных нарядов и кучу свитеров на всякий случай.

– Ты голодна?

– Да. – В поезде я не смогла перекусить, еда бы встала поперёк горла.

– Я приготовил лазанью на ужин. Но предупреждаю, я не очень хорошо готовлю, – сказал он по дороге к стоянке. – Когда я дома один, я почти не ем. У тебя же нет ни на что аллергии?

Он говорил очень быстро и невнятно. Может, он тоже нервничал?

– Я вегетарианка.

– Вот чёрт!

– Да я шучу. Ты же знаешь, что я ем мясо.

– Хорошая сегодня погода.

– Идёт дождь.

– А, ну да, погода отвратительная.

Я подумала, что нам обоим стоило помолчать.

– Где твои родители проводят выходные? – спросила я, когда Чарли свернул на узкую просёлочную дорогу.

– У друзей. Я рад, что ты смогла приехать. – Он повернулся ко мне. – Я не люблю оставаться дома один. Мне кажется, там приведения.

Сидевший на заднем сидении Тикет подал голос.

– Он говорит, что ты трусишка, Чарли.

Мы повернули налево и проехали сквозь небольшие ворота. Вдоль дороги тянулся огромный парк с дубами и каштанами. Чарли сказал мне, что эти деревья росли здесь сотни лет. Увидев овец, Тикет залаял.

– Это земля принадлежит твоей семье? – спросила я.

– Ага.

– Ни фига себе!

Он посмотрел на меня, приподняв одну бровь.

Дома по-прежнему не было видно.

– Твои родители живут во дворце? А дворецкий у вас есть?

– Отстань, Кас.

Наконец вдали замаячил огромный дом.

– В этом доме вырос мой дед, отец моего папы. Дедушка часто катал меня на своём тракторе, когда я был маленьким. Или учил меня сажать деревья. А ещё летом мы устраивали семейные праздники, на которые съезжались все наши родственники. Было весело.

– Да, наверное это было здорово.

– А у тебя большая семья?

– Нет, у меня только мама, папа и Джейми.

– А как же дедушки с бабушками?

– Один дедушка работал на вокзале и был запойным алкоголиком. Он уже умер. Второй работал на заводе, и я почти ничего о нём не знаю. Мои родители не могли жить дома. Думаю, они не хотели оставаться в маленьком городишке и восстали против воли своих родителей. Они даже на свадьбу их не пригласили. Обе мои бабушки живы, но ни одна из них не пожелала общаться со мной и Джейми. Я не знаю, почему они такие.

Я улыбалась, но этот факт глубоко ранил членов нашей семьи. Ни мама, ни папа не получили никакой помощи от своих родителей после того, как меня сбила машина.

– Ясно, – пробормотал Чарли, услышав о семье, которая была так не похожа на его.

Мы проехали ещё несколько ворот, прежде чем свернули во внутренний двор. Перед домом была огромная лужайка. Подумать только, а я спрашивала у Чарли, был ли у них сад, чтобы Тикет мог делать там свои дела.

– На заднем дворе нет ступенек, так что там удобнее войти в дом, – сказал Чарли, выйдя из машины и открывая пассажирскую дверь своего потрёпанного «фольксвагена».

– Спасибо. Ой, а кресло?

– Ах, да. Прости. – Он достал его с заднего сидения и заметил, что оно очень лёгкое. Тикет выскочил на улицу и начал принюхиваться к земле.

Чарли поставил кресло и съёмные колёса передо мной.

– Покажешь мне, как его собирать? – попросил он.

– Надо только надеть колёса на эти штыри, – сказала я, аккуратно прикрепляя одно колесо справа, а потом поворачивая кресло к себе другой стороной. – А чтобы их снять, надо просто нажать кнопку в центре колеса. Вот так.

– Круто, – отметил Чарли, пока я пересаживалась на кресло.

По дороге к дому он перебирал на брелоке ключи. Их там было штук двадцать.

– Зачем вам так много ключей?

– Этот от гаража, эти от коттеджей, этот от машины, этот от трактора…

В конце концов ему удалось найти нужный ключ, и мы вошли в дом.

– Ничего себе! – воскликнула я при виде огромного бильярдного стола. На стене висела картина, написанная маслом, на которой была изображена дама в лиловом бальном платье.

– Какая красавица. Кто это?

– Это моя мама.

Чарли с чемоданом в руках направлялся внутрь дома. Следуя за ним, я с восхищением рассматривала величественную гостиную, где у окна стоял рояль, крышка которого была уставлена фотографиями в рамках. Мы прошли сквозь каменный холл. Тикет, постукивая когтями по полу, держался ко мне ближе, чем обычно, и останавливался, как только я замедляла ход. Мы увидели перед собой огромное зеркало, которое нависало над статуэткой Будды, стоявшей на мраморном столе.

Я подняла голову, чтобы лучше рассмотреть винтовую лестницу на второй этаж. Тикет тоже посмотрел наверх.

Чарли свернул налево, прошёл мимо библиотеки (библиотеки!!!) и привёл нас на кухню, которая по размеру напоминала среднестатистическую гостиную. В центре стоял круглый деревянный стол.